А что было до яхт класса "Л-6" или что такое "Л-60"?

Рассказывая о том, как появились на свет яхты «Л-6» и «Алькор», сам себя часто ловил на мысли о том, что о наших яхтах, несмотря на то, что они являются единственным национальным классом крейсерско-гоночных яхт, да еще классом, который был наиболее распространен на территории СССР написано не очень много, но еще меньше информаци есть о яхтах, которые строились в Ленинграде еще до войны и были той основной и опытом, который использовался непосредственно для проектирования и строительства деревянных яхт послевоенных годов, таких как “Л-6”. Итак, кроме всевозможных мелких гоночных шверботов и крупных яхт “Ударник”, “Пионер” и тому подобных, на Ленинградской верфи, до войны, разрабатывались и строились яхты класса «Л-60″…

Проектирование деревянной мореходной гоночной килевой яхты по идее Н. Ю. Людевига было начато в середине тридцатых годов — с момента основания верфи в составе строящегося водноспортивного комбината. В техническом задании значилось: “Яхта для мировой спартакиады”. В процессе разработки проекта главные размерения ее были приведены в соответствие с только что принятыми новыми Правилами классификации спортивных парусных судов, предусматривающими в числе других национальных классов создание класса яхт с обмерной площадью парусности не более 60 м²(откуда и взялась цифра в обозначении Л-60) и фиксированной “гоночной длиной” А=16.2 м.

Напомним, что по разработанной Н. Ю. Людевигоми принятой Правилами системе ограничений в основу обмера была положена формула:

Другими словами, Правилами ограничивалась условная величина А как сумма двух важнейших характеристик (длины по КВЛ и корня квадратного из площади парусности), которыми конструктор мог свободно варьировать.

На верфи руководил проектированием яхты Н. А. Александров. В работе над проектом принимал участие будущий известный конструктор — создатель послевоенных Л6 — А. П. Киселев.

Как вспоминает В. В. Глушков, первая “шестидесятка” вошла в строй с началом навигации 1936 г., а всего яхтсмены Ленинграда и Кронштадта успели получить до войны не менее десяти яхт нового национального класса. Верфь построила около 20 судов класса Л-60, но, очевидно, не все они до 22 июня 1941 г. были сданы заказчикам.

Что же представляла собой серийная “шестидесятка”?

Яхта имела традиционные для того времени обводы. По современным меркам это было относительно узкое и низкобортное тяжелое судно. Массивный, развитый по длине чугунный фальшкиль плавно переходил в наклонную линию киля и контртимберса с большими свесами в носу и корме. Руль имел сильно наклоненный баллер.

Конструкция корпуса была выполнена в строгом соответствии с Правилами Германского Ллойда для постройки деревянных яхт. Закладка собиралась из дуба. Обшивка толщиной 22-25 мм была набрана из широких (около 150 мм) сосновых поясьев по набору из дуба, палуба — из сосновых реек толщиной 15-19 мм по набору из сосны (на некоторых яхтах — из дуба или ясеня).

Небольшая (3 м по длине) низкая рубка имела дубовые комингсы с прорезанными в них овальными иллюминаторами. Самоотливной кокпит также был огражден дубовыми комингсами; в него вставлялась медная ванна для обеспечения водонепроницаемости.

Рангоут яхты был изготовлен из древесины ели сплошным. Мачта и гик ликпазов не имели; ползуны на шкаторинах грота ходили по рельсам. Стоячий такелаж надевался огонами на рангоут и опирался на чиксы.

Паруса шились из льняной или хлопчатобумажной парусины. Грот имел небольшое удлинение (1:2), т.е. был сравнительно низким и широким. Довольно низкий стаксель слегка заходил за мачту.

Планировка яхты была очень простой. Поперечные переборки на шп.23 (у мачты), 39 и 48 делили подпалубное пространство на форпик (с доступом через форлюк), каюту, кокпит и ахтерпик (два ахтерлюка). Шесть спальных мест симметрично располагались попарно в форпике, в каюте и по обеим сторонам кокпита (в гробах). В кормовой части каюты по левому борту был оборудован камбузный столик, на котором имелось устройство для подвешивания керосинового примуса. Симметрично на правом борту помещался шкаф и небольшой прокладочный стол. Буфет располагался в носовой части каюты.

Крайне ограниченные внутренние объемы не обеспечивали должных удобств и комфорта. Малая ширина корпуса делала яхту довольно валкой, палубу — не слишком просторной. Если учесть, что леерного ограждения и релингов тогда не ставили, никаких лебедок и прочей механизации не имелось, а палуба и корпус иногда подтекали и во всех случаях требовали серьезного постоянного ухода, то плававшим на “шестидесятках” приходилось нелегко. Однако, тщательно проконопатив при весеннем ремонте пазы смоленой пенькой, яхтсмены спускали яхты на воду и отправлялись в плавания по бурной Балтике и Ладоге.

И надо сказать, на довоенных Л-60 выросло много опытных и грамотных яхтсменов. Малое количество яхт заставляло иметь на каждой из них по нескольку экипажей, так что суда летом не простаивали. Причалы яхт-клубов Ленинграда и в послевоенные пятидесятые и шестидесятые годы летом чаще всего бывали пустыми. Зато, выйдя за Стирсудден, к Сескару или к опушке Выборгских шхер, всегда можно было иметь в видимости несколько парусов и среди них — с надписью Л-60 на гроте.

Некоторые из ”шестидесяток”, такие как “Свирь”, “Ижора”, “Луга”, “Нарова”, “Волга”, “Волхов”, буквально еще совсем недавно, принимали участие в гонках на Кубок Балтики, но к началу 21 века все они, к сожалению, ушли в небытие…